Категория: Без рубрики

В этой главе мы обсудим концепцию и характеристикипредпринимательства. Эта концепция имеет фундаментальное значение для австрийской школы, являясь смысловымцентром ее экономического анализа. Поэтому необходимопроанализировать сущность предпринимательства и экономическую роль знаний, порождаемых предпринимателями, действующими в условиях рынка. Это единственныйпуть к пониманию координирующей роли динамическихрыночных процессов и исторического развития австрийской экономической школы, детальному анализу которойпосвящены следующие главы.

Те же самые аргументы, которые ниже будут проанализированы подробнее в связи с историей дискуссии о невозможности экономического расчета при социализме, могутбыть использованы для обоснования идеи австрийцев о том,что в экономике теоретически невозможны точные предсказания (т.е. с точным указанием места, времени и имеющие конкретную, эмпирическую природу). Наука не можетничего знать о завтрашних событиях, потому что они зависят главным образом от знаний и информации, которыепредпринимательски еще не порождены, а потому и узнатьих еще невозможно. В экономике возможны в лучшем случаеобщие прогнозы тенденций, которые Хайек называет структурными предсказаниями (pattern predictions). Такие предсказания носят исключительно качественный и теоретическийхарактер и могут относиться, самое большее, к возникновению рассогласованности в общественной жизни вследствиеинституционального принуждения (интервенционизм и социализм) в отношении рынка.
Кроме того, следует помнить, что во внешнем мире нетнепосредственно наблюдаемых, объективных событий.В соответствии с субъективистским подходом австрийскойшколы в экономической науке объекты исследования — этопросто идеи людей о том, что они делают и к чему стремятся.Такие идеи недоступны для непосредственного наблюдения,а могут быть выведены на основе интерпретации исторических событий. Для истолкования социальной действительности, представляющей собой историю, для начала нужноиметь теорию, а еще необходимо ненаучное суждение о значимости (Verstehen, или понимание). Это суждение не является объективным и у разных историков может быть различным, что делает историю подлинным искусством.
Наконец, австрийцы исходят из того, что эмпирическиеявления подвержены постоянным изменениям, вследствиечего в социальных событиях нет ни констант, ни параметров, а только «переменные», так что традиционная цель эконометрики и любой версии позитивистской методологической программы (от самого наивного верификационизма донаиболее изощренного попперовского фальсификационизма) достижима с большим трудом, если вообще достижима.В отличие от неоклассиков, вдохновляемых позитивистскимидеалом, экономисты австрийской школы стремятся развивать свою дисциплину в духе априоризма и дедуктивности.Сюда входит весь арсенал логическо-дедуктивных умозаключений, основанных на самоочевидном знании (аксиомы,подобные самой субъективной концепции человеческой деятельности, основные элементы которых являются плодомлибо интроспекции и личного опыта ученого, либо считаются самоочевидными, потому что их невозможно оспорить,не вступая в противоречие с самим собой) (;, 117—138). Согласно австрийцам, без этого теоретического арсенала ни попытки дать последовательноеи адекватное истолкование массы сложных историческихявлений, образующих социум и на первый взгляд кажущихся бессвязными, ни описание истории прошлого или разработка видов на будущее (миссия предпринимателя) не могутрассчитывать даже на минимальный успех. Отсюда идут тазначимость, которую австрийцы в целом придают исторической науке, и их попытки не допустить ее смешения с экономической теорией и установить корректное соотношениемежду этими дисциплинами (; Мизес 2007).

Австрийцы и неоклассики расходятся в вопросе об использовании математических формулировок в экономическом анализе. С самого начала основатель австрийской школы КарлМенгер предусмотрительно отметил преимущество словесного языка, способного передать сущность (das Wesen) экономических явлений, на что математический язык неспособен. В 1884 г. Менгер поинтересовался в письме к Вальрасу: «Каким образом с помощью математических методовможно получить знание сущности, например сущности ценности, земельной ренты, предпринимательской прибыли,разделения труда, биметаллизма и пр.?» (, 2:3).Математический язык чрезвычайно удобен для выражениясостояний равновесия, изучаемых неоклассическими экономистами, но не позволяет передать субъективность времени и предпринимательского творчества, которые являютсясущественными чертами аналитических рассуждений австрийской традиции. Пожалуй, лучше всего выразил неадекватность математического подхода к экономической наукеГанс Майер: «В сущности, в сердцевине математическихтеорий равновесия наличествует неотъемлемая, более илименее замаскированная фикция, заключающаяся в том, чтоони соединяют в системе уравнений (по определению одновременных) неодновременные величины, действующие в генетико-причинных последовательностях, так, как если бывсе они существовали одновременно. “Статический” подходсинхронизирует состояние дел, тогда как в реальности мыимеем дело с процессом. Но порождающий процесс невозможно рассматривать “статически”, как состояние покоя,не лишив его именно того, что делает его тем, чем он является» (, 92).
По указанным выше причинам члены австрийской школы полагают, что многие теории и выводы неоклассиковв области анализа производства и потребления лишеныэкономического смысла. Примером может служить «законравенства взвешенных по цене предельных полезностей»,покоящийся на очень шатких теоретических основаниях.По сути дела, он предполагает, что человек способен одновременно оценивать полезность всех имеющихся в его распоряжении благ, и при этом игнорируется тот факт, что каждоеего действие представляет собой последовательный и творческий процесс и блага оцениваются не одновременно путем уравнивания их предполагаемых предельных полезностей, а одно за другим, в контексте разных этапов и действий,для каждого из которых соответствующая предельная полезность может быть не только иной, но и несопоставимой(, 81—83). Короче говоря, австрийцы считают,что использование математики в экономической науке не имеет смысла, так как этот метод синхронизирует величины,разнородные с позиций времени и предпринимательского творчества. По той же причине австрийцы считают бессмысленными используемые неоклассическими экономистамиаксиоматические критерии рациональности. В самом деле,если человек отдает предпочтение А перед В, а В перед С,он вполне может отдать предпочтение С перед А, при этомне переставая быть «рациональным» или последовательным,если он просто изменил мнение (пусть даже всего на сотуюдолю секунды, когда думал об этом). С точки зрения австрийских экономистов, обычные неоклассические критериирациональности смешивают идеи постоянства и последовательности (, 98—100).

Для австрийцев издержки — это субъективнаяценность тех целей, которыми действующий субъект жертвует, когда делает выбор в пользу определенного образа действий. Иными словами, объективных издержек не существует, а каждый действующий субъект должен использоватьсвою предпринимательскую бдительность, чтобы непрерывно выявлять издержки в каждом наборе обстоятельств.В самом деле, человеку случается проходить мимо многихальтернативных возможностей, которые радикально изменили бы его субъективное представление об издержках, еслиб ему удалось обнаружить их благодаря свои предпринимательским качествам. Поэтому не существует объективныхиздержек, которые бы определяли ценность целей, а вернопрямо противоположное: издержки, являясь субъективными ценностями, отражают субъективную ценность (и определяются ею), которую человек присваивает своим целям(конечным потребительским благам). Поэтому экономистыавстрийской школы полагают, что именно цены конечныхпотребительских благ, будучи рыночным выражением субъективных оценок, определяют издержки, на которые готовпойти человек для производства подобных благ, а не наоборот, как столь часто утверждают неоклассические экономисты в своих моделях.

В своих моделях равновесия неоклассические экономистыобычно игнорируют силы координации, которые австрийцысвязывают с предпринимательством. На деле предпринимательство не только подталкивает к созданию и передаче информации, но, что еще важнее, способствует координации несогласованного поведения, встречающегося в обществе. Какмы увидим в следующей главе, вся существующая в обществе рассогласованность материализуется как возможностьприбыли, остающаяся скрытой до тех пор, пока ее не откроют предприниматели. Как только предприниматель осознаётэту возможность и использует к своей выгоде, возможностьисчезает и запускается стихийный процесс координации. Этотпроцесс объясняет тенденцию к равновесию, свойственнуювсякой подлинно рыночной экономике. Более того, именнокоординирующая природа предпринимательства и делаетвозможной экономическую теорию как науку, понимаемуюкак теоретический корпус законов координации, проливающих свет на общественные процессы.
Этот подход объясняет интерес экономистов австрийскойшколы к исследованию концепции динамической конкуренции (процесса соперничества), тогда как неоклассическихэкономистов занимают исключительно модели равновесия,характерные для сравнительной статики («совершенная»конкуренция, монополия, «несовершенная», или монополистическая, конкуренция). Поэтому, с точки зрения австрийцев, абсурдно строить экономическую науку на моделиравновесия, изначально предполагающей, что вся информация, необходимая для получения соответствующих функцийспроса и предложения, «дана». Австрийцы, напротив, предпочитают изучать рыночный процесс, ведущий к принципиально недостижимому состоянию равновесия. Обсуждаласьдаже модель, получившая название общественный Большойвзрыв, которая при любых исторических условиях допускает неограниченный рост знаний и цивилизации, настолькосогласованный и гармоничный (т.е. скоординированный),насколько это в человеческих силах. Вот почему движимыйдухом предпринимательства процесс координации общественной жизни бесконечен и неисчерпаем. Иными словами, предпринимательская деятельность представляет собой прежде всего создание и передачу новой информации,

Предприниматели постоянно порождают новую информацию, которая по природе своей субъективна, рассеяна, имеет практический характер и с трудом поддается артикулированию (, 52—67, 104—110). Поэтомусубъективное восприятие информации является существенным элементом методологии австрийской школы, отсутствующим в неоклассической теории, где информациятрактуется как исключительно объективная. Большинствоэкономистов не осознают, что, говоря об информации, австрийцы и неоклассики имеют в виду принципиально разныевещи. С точки зрения неоклассиков, информация — это нечто объективное, своего рода товар, который продают и покупают на рынке в соответствии с решениями о максимизации. Эта «информация», которую можно хранить на различных носителях, не имеет ничего общего с субъективнойинформацией, о которой пишут австрийцы: с практическойи жизненно необходимой информацией, которую действующее лицо субъективно истолковывает, знает и используетв контексте конкретного действия. Экономисты австрийской школы критикуют Стиглица и других авторов неоклассической теории информации за неспособность интегрировать свою теорию информации с предпринимательством,которое и является источником и движущей силой знания.Как мы увидим далее, экономисты австрийской школыс этой задачей справились. Более того, с точки зрения австрийцев, Стиглиц не сумел понять, что информация по сутисвоей всегда субъективна и рынки, которые он считает «несовершенными», не столько порождают «неэффективность»(в неоклассическом смысле), сколько предоставляют потенциальные возможности для извлечения предпринимательской прибыли, возможности, которые предпринимателиобнаруживают и используют в непрерывном процессе координации предпринимательских усилий на рынке ().